Кантеле в «Калевале»

В «Калевале» кантеле упоминается многократно. Более того, здесь дается поэтическая версия изготовления кантеле (в руне 40 даже описан сам процесс создания инструмента). По преданию, первое кантеле сделал мудрый Вяйнямёйнен из зубов, челюстей и ребер огромной щуки, «речной собаки»:

Короб кантеле откуда?
Он из челюстей той щуки.
Гвозди кантеле откуда?
Из волос коня у Хийси.
Создан короб многострунный,
Кантеле давно готово,
Короб тот из щучьей кости,
Кантеле из рыбьих перьев.

Многим давал Вяйнямёйнен пробовать играть на невиданном инструменте:

Дал и юным, дал и старым,
Людям средних лет дозволил,
Чтобы пальцами играли
На том кантеле из щуки,
Коробе из рыбьей кости.

Но ни старые, ни молодые, ни холостые, ни женатые, ни даже удалой и веселый Лемминкяйнен не смогли извлечь из кантеле красивых звуков:

Не звучат, однако, струны,
Не дают они услады.
Даже в северную Похъёлу посылали кантеле, но и там…
… веселье не вскипало,
Не была игра приятна.

Столь сложным оказалось это дело – игра на кантеле, что Вяйнямёйнену даже посоветовали инструмент… утопить! – пока, наконец, кантеле само не взмолилось:

Не хочу идти я в воду,
Погрузиться в глубь морскую;
Пусть на мне играет мастер
Сам своей рукой искусной.

Взял тогда в руки кантеле мастер – мудрый Вяйнямёйнен:

Кантеле берет он в руки,
Ставит выгиб на колени,
Держит кантеле руками,
Говорит слова такие:
«Приходи сюда послушать,
Кто еще не слышал раньше
Этих вечных струн усладу
Вместе с кантеле напевом!»
Под рукою старца Вяйнё
Издает искусно звуки
Этот короб многострунный,
Кантеле из рыбьей кости.
Плавно вскидывал он пальцы,
Высоко большой он поднял.
Шло веселье за весельем,
Радость с радостью сливалась;
Это было впрямь игрою,
Песня с песнею сплеталась,
Напевали рыбьи кости,
Тон давали щучьи зубы;
Струны толстые – звук сильный,
Конский волос – звук высокий.

Очарованное игрой Вяйнямёйнена, смолкает все живое в природе, слетаются птицы, сбегаются лесные звери, приплывают рыбы, поднимается из глубины морской владыка Ахто и его «воды хозяйка» с дочерьми. Женщины бросают рукоделье, преображаются лица мужчин:

…Не осталось там героя,
Не единого из храбрых,
Не осталось там ни мужа,
Ни жены, носящей косы,
Кто б от той игры не плакал,
Чье не тронулось бы сердце.

Все же первое кантеле во время бури теряется в «глубине морской», когда герои возвращаются из Похъёлы с чудесной мельницей Сампо. И сколько потом ни искал Вяйнямёйнен свой инструмент, найти его не удалось:

…нигде найти не может
Кантеле из рыбьей кости:
Навсегда его утеха,
Это кантеле пропало.

Тогда Вяйнемейнен делает второе кантеле – из березы суковатой (сейчас мы сказали бы просто – карельской):

Сделал старый Вяйнямёйнен
Из березы той утеху,
Целый летний день строгал он,
За день кантеле устроил,
На мысочке, скрытом мглою,
На туманном островочке.
Короб кантеле он режет,
На утеху ящик этот,
Короб делает он прочный,
Весь в прожилках этот ящик.

Колки и гвоздики для нового кантеле Вяйнямёйнен взял у кукушки, накуковавшей «пять тонов». Но где же взять струны?

Все же кантеле не полно,
Струн пяти в нем не хватает.
Где возьму я эти струны,
Где я звучные достану?
Он идет искать те струны
И проходит по поляне.
Видит: девушка в лесочке,
Видит – девица в долине.
Эта девица не плачет
И не очень веселится:
Просто так запела песню:
Поскорей был вечер минул…

(Как метко замечает И.Б.Семакова, в словах «не плачет и не очень веселится» отразилось национальное представление карелов о характере звучания кантеле – мелодичном и не слишком ярком».)

Наконец, «было кантеле готово». Мастер настроил инструмент, взял на колени и заиграл:

Как пишет Эйно Карху, этой 44-й руной «Калевалы», родственной античному мифу об Орфее и русской былине о Садко, восхищались и поэты, и ученые, и просто читатели. О силе воздействия искусства, о его власти над людьми народная руна говорит с поразительной проникновенностью. Главным героем карело-финской эпической поэзии становится именно певец – не воин-богатырь, не викинг, а многоопытный и мудрый певец-заклинатель Вяйнямёйнен, хранитель векового знания, оберегающий своим искусством-знанием счастье и процветание родового коллектива. Не случайно эта руна вдохновила многих художников на создание образа Вяйнямёйнена, играющего на кантеле.

…И все Калевалы жены
Тут работу побросали;
Как река, текут на звуки,
Как поток, туда стремятся.
Молодицы шли со смехом,
Шли веселые хозяйки,
Чтоб игру его послушать
И, ликуя, вострогаться.
Все мужчины, сколько было,
Все стояли, снявши шапки,
Сколько ни было там женщин,
Все рукой подперли щеки;
Девушки все прослезились,
Парни стали на колени,
Звукам кантеле внимали,
Звону чудному дивились.

«Чудным звоном» игра на кантеле сопровождала всю жизнь человека от рождения до смерти. А история самого инструмента насчитывает около 2 тысяч лет.