Медведь и лиса

Kondi i rebįine

Медведь и лиса

Vastazihe sagedas mecas kohdi rebįinke.

Встретились в густом лесу медведь и лиса.

I küzub kondi:

И спрашивает медведь:

– Nu, kut eläd, rebįi?

– Ну, как поживаешь, лиса?

– Ka, elän, näged kut staraimįi ičin händal sinuhu nähte tropaižen piihkta i puukad en pakiče.

– Да живу, видишь,видишь как стараюсь своим хвостом для тебя тропинку расчистить и платы не прошу.

– Ka d'o minuspai pauk otta, sanub kondi, – jesli kut mina olen neciš ičemįi mecas kut car’, kaik mindai varaitaze. Ka i üht väged-se miverz’ om! – hvaliže kondi.

– Да неужели с меня плату брать, – говорит медведь, – если я в нашем лесу как царь, все меня боятся. Да и одной силы сколько! – хвалится медведь.

I lähttihe ühtes orgįid möto šlägeimaha.

И пошли они вместе бродить по густым лесам.

Mänoba i kut-se ainastihe muurhaižide mäthale.

Идут они и попали как-то на муравейник.

Rebįi i sanub:

Лиса и говорит:

– Nuvai, kondi, rupišta ičiiž sil'mad i kacuhta, kut muurhaižed ižeze surččed kived kandištaze.

– Ну-ка, медведь, прищурь свои глаза и посмотри, как муравьи таскают камни ростом с себя.

Hänsiid ühtensil'manrupištaškanz’, katoiželnägob: proudom.

Тут он прищурил один глаз, а вторым видит: правда.

Tabaziheihänlapįilkivehe, kudambsiid-žorindalvenįi, mugažoičezesurtte.

Ухватился и он тоже лапами за камень, величиной с него, лежавший тут же рядом.

Siid hän min kändlihe, mokičihe. No, a udolida nikut ii voinu.

Сколько ни тужился, ни ворочал, а одолеть никак не смог.

Rebįi i sanub:

Лиса и говорит:

– Vot dö sina oled mitte kondi, sanįid, mise «kaikiš vägevemb oled.» A oled, voib olda, mindei hondemb.

– Вот ведь каков ты, медведь, говорил, что "ты всех сильнее". А может быть, ты слабее меня.

I lähttihe edelezepei.

И пошли они дальше.

Mänoba, mänoba i ainastihe akįile, senenikįile.

Идут-идут они и наткнулись на женщин-грибников.

A akad vaise kut nägištet'he kondi i davai ken min tehta. Eraz vädrįihe barabanda, eraz kidad lastta mii kerust.

А женщины как увидели медведя – и давай кто во что горазд: одни в ведра барабанить, другие кричать во все горло.

A kondi pel'gastįi. Nägob, mii-se tegese. Da, pagod.

Медведь испугался, видит, что тут творится, да и наутек.

D'oks’, d'oks’ kükestelusenke, segįinusen melenke. I reznihe kal'l'on alle.

Бежал-бежал, спотыкаясь, как полоумный, и свалился со скалы.

Severz’ i nähta kondi.

Только его и видели, медведя-то.

A rebįi kučerzihe pedajan taga da kaiken aigan muhoitesenke vardiič, mii tegeze ümbri ičesaze.

А лиса присела под сосну да с ухмылкой все время смотрела на все, что делается вокруг.

Kondi i rebįine

Медведь и лиса

Vastazihe sagedas mecas kohdi rebįinke.

Встретились в густом лесу медведь и лиса.

I küzub kondi:

И спрашивает медведь:

– Nu, kut eläd, rebįi?

– Ну, как поживаешь, лиса?

– Ka, elän, näged kut staraimįi ičin händal sinuhu nähte tropaižen piihkta i puukad en pakiče.

– Да живу, видишь,видишь как стараюсь своим хвостом для тебя тропинку расчистить и платы не прошу.

– Ka d'o minuspai pauk otta, sanub kondi, – jesli kut mina olen neciš ičemįi mecas kut car’, kaik mindai varaitaze. Ka i üht väged-se miverz’ om! – hvaliže kondi.

– Да неужели с меня плату брать, – говорит медведь, – если я в нашем лесу как царь, все меня боятся. Да и одной силы сколько! – хвалится медведь.

I lähttihe ühtes orgįid möto šlägeimaha.

И пошли они вместе бродить по густым лесам.

Mänoba i kut-se ainastihe muurhaižide mäthale.

Идут они и попали как-то на муравейник.

Rebįi i sanub:

Лиса и говорит:

– Nuvai, kondi, rupišta ičiiž sil'mad i kacuhta, kut muurhaižed ižeze surččed kived kandištaze.

– Ну-ка, медведь, прищурь свои глаза и посмотри, как муравьи таскают камни ростом с себя.

Hänsiid ühtensil'manrupištaškanz’, katoiželnägob: proudom.

Тут он прищурил один глаз, а вторым видит: правда.

Tabaziheihänlapįilkivehe, kudambsiid-žorindalvenįi, mugažoičezesurtte.

Ухватился и он тоже лапами за камень, величиной с него, лежавший тут же рядом.

Siid hän min kändlihe, mokičihe. No, a udolida nikut ii voinu.

Сколько ни тужился, ни ворочал, а одолеть никак не смог.

Rebįi i sanub:

Лиса и говорит:

– Vot dö sina oled mitte kondi, sanįid, mise «kaikiš vägevemb oled.» A oled, voib olda, mindei hondemb.

– Вот ведь каков ты, медведь, говорил, что "ты всех сильнее". А может быть, ты слабее меня.

I lähttihe edelezepei.

И пошли они дальше.

Mänoba, mänoba i ainastihe akįile, senenikįile.

Идут-идут они и наткнулись на женщин-грибников.

A akad vaise kut nägištet'he kondi i davai ken min tehta. Eraz vädrįihe barabanda, eraz kidad lastta mii kerust.

А женщины как увидели медведя – и давай кто во что горазд: одни в ведра барабанить, другие кричать во все горло.

A kondi pel'gastįi. Nägob, mii-se tegese. Da, pagod.

Медведь испугался, видит, что тут творится, да и наутек.

D'oks’, d'oks’ kükestelusenke, segįinusen melenke. I reznihe kal'l'on alle.

Бежал-бежал, спотыкаясь, как полоумный, и свалился со скалы.

Severz’ i nähta kondi.

Только его и видели, медведя-то.

A rebįi kučerzihe pedajan taga da kaiken aigan muhoitesenke vardiič, mii tegeze ümbri ičesaze.

А лиса присела под сосну да с ухмылкой все время смотрела на все, что делается вокруг.