Виктор Гудков и карельское кантеле

Как же получилось так, что простой русский парень, уроженец Воронежа, стал поэтом, музыкантом, ученым, фольклористом, журналистом, общественным деятелем, одним из основателей Союза композиторов Карелии? Как случилось так, что именно ему довелось возродить северную легенду и стать «отцом» современного концертного кантеле?
Вероятно, на этот вопрос так просто не ответить.
Жизнь Гудкова типична для многих людей его поколения. Выходец из семьи ремесленника-кустаря, он с ранних лет был приучен к труду. В 1917 году семья переехала в Мурманск на строительство железной дороги. В дальнейшем Виктору Гудкову довелось жить и в Курской губернии, и в Симбирске, и в Татарии, и в Ленинграде; но, несмотря на это, все же именно север он считал своей второй родиной. С 1930 года Гудков работал редактором газеты «Кандалакшский коммунист», и здесь, в Кандалакше, в его в жизни произошло знаменательное событие – он впервые увидел кантеле, а точнее, встретил исполнителя на этом инструменте. «Еще в детстве читал «Калевалу» в русском переводе. Потом, в 1931 году, увидел у одного рабочего финна кантеле, музыкальный инструмент, воспетый в «Калевале». Разработал проект усовершенствования инструмента и организации кантеле-оркестров. Послал этот проект в Карельский научно-исследовательский институт. Меня приняли в аспирантуру…» (отрывок из автобиографии Гудкова).
В аспирантуру КНИИ Виктор Гудков был принят в сентябре 1932 года. Вместе с сотрудниками института Гудков часто выезжал в самые отдаленные уголки Карелии для сбора поэтического и музыкального фольклора. В 1932 году он вместе с композитором Натальей Леви буквально исколесил южные районы республики, отыскивая россыпи народного творчества. Результатом этой работы стала подготовка и публикация сборника «Песни народов Карело-Финской ССР» (1941). Многочисленные фольклорные экспедиции открыли Гудкову много нового и сокровенного, но главным его открытием стало кантеле. Гудков живо заинтересовался им и обнаружил его бытующим в народе, во многих деревнях.
«При внимательном, любовном изучении его, – писал исследователь, – выяснилось, что кантеле никогда не умирало, что в различных районах Карелии живут замечательные мастера игры на кантеле, что в Пряжинском, например, районе кантеле можно найти почти в каждой деревне, а в некоторых деревнях – почти в каждом доме. Выяснилось, что кое-где кантеле заменяет гармонику, сопровождая танцы на деревенских вечеринках, а в пряже местный радиоузел еще в 1933 году транслировал игру местного кантелиста-виртуоза С.И.Тупицына».

В одной экспедиции Гудкову удалось записать более 20 имен «игроков на кантеле» и непосредственно слушать игру десятерых!.. Гудков встречается со многими кантелистами-самоучками, в частности, с народными исполнителями-виртуозами И.И.Лебедевым (Чуккойла), Н.Т.Ларионовым (Чуралахта), Д.Ф.Никитиным (Ангелахта), А.Д.Макаровым (Иматозеро), С.И.Тупицыным (Еронсельга). Два имена из этого ряда в дальнейшем будут тесно связаны с ансамблем «Кантеле».
Житель деревни Чуккойла Пряжинского района, Иван Лебедев бережно донес до нас не легенду о кантеле, а живое звучание инструмента. О том, как делали кантеле, Иван Иванович говорил так: «Мы выдалбливали короб из куска дерева, приколачивали к нему деку и сверлили на ней три-четыре отверстия – для звонкости. Потом для придания нужного цвета держали короб над медленным огнем в деревенской бане, натягивали 8-10 металлических струн – и готова музыка». В 1938 году Иван Лебедев стал участником ансамбля «Кантеле».

Одним из самых популярных номеров будущего ансамбля «Кантеле» стала «Тупицынская кадриль», названная так по имени известного исполнителя Степана Тупицына из деревни Еронсельга, от которого она была записана и впоследствии обработана Гудковым. Музыкальный самородок, Тупицын в 1933 году, когда с ним познакомился В.Гудков, был еще совсем молод – ему было всего 27 лет. Бывший батрак, а теперь активный колхозник, он с детства увлекался музыкой, играл на кантеле своего отца, а затем и сам начал мастерить инструменты.
Рассказывали, что Тупицын обладал необыкновенными кантеле собственной работы. Одни утверждали, что на его кантеле 25 струн, другие – что 40, третьи удивлялись: «а разве не 100?» По свидетельству Гудкова, к первомайскому празднику 1933 года Тупицын задумал смастерить новое кантеле особой конструкции, которое по силе звука и техническим возможностям не уступало бы его повсеместному конкуренту – гармошке. Кантеле было сделано к сроку и участвовало в первомайских торжествах, вызванивая под руками Тупицына современные массовые песни и развеселую «кадрель» в шести фигурах.
Несмотря на молодость, Тупицын быстро стяжал себе славу первоклассного виртуоза и не преминул использовать свои достижения в общественной работе: живя некоторое время в Пряже, играл в местном клубе и даже перед микрофоном местного радиоузла. Тупицын играл не только на кантеле, но также и на йоухикко; частично его игра была записана В.Гудковым.

В многочисленных экспедициях Гудков все пристальнее приглядывается к старинному кантеле, слушает его серебряное звучание в умелых руках народных исполнителей, и его все больше увлекает идея – улучшить внешний вид кантеле и расцветить его звучание, превратить простенький короб в профессиональный инструмент. Не имея необходимых специальных знаний, он страстно добивается осуществления задуманного самостоятельно – рассчитывает, вымеряет, делает чертежи. Создание совершенной модели кантеле и основание кантеле-оркестра стало самой главной задачей жизни Гудкова.
В 1933 году из экспедиции в Пряжинский район исследователь привез следующее описание инструмента кантеле: «Продолговатое, долбленое из елового, ольхового, а иногда и осинового ствола корытце, почти треугольной формы, грубовато вытесанное и выдолбленное топором и ножом. Справа – характерная колодка с железным стержнем (гвоздь, подпилок, а то и пучок проволоки), на котором крепятся тонкие металлические струны… слева деревянные колки, вращающиеся в деревянном бортике. Под струнами еловая доска с одним или несколькими звуковыми отверстиями, количество струн от 8 до 14… Иногда кантеле выдолблено не сверху, а снизу; иногда сбоку, очень редко – сколочено или склеено из дощечек и имеет железные колки».

На рисунке выше изображен инструмент, который впервые увидел Виктор Гудков в 1931 году в руках «у одного рабочего финна» в Кандалакше.
Инструмент был сделан Антти Хокканеном из Финляндии. Это было дощечное кантеле. По кантеле Хокканена Гудков сделал рисунки. Для того чтобы получить дополнительные сведения о кантеле, он посещал петрозаводский Краеведческий музей, где вместе с руководителем Карельского Научно-Исследовательского Института С.Макарьевым исследовал шесть инструментов. Гудков также изучал кантеле в музеях Ленинграда, после чего решил сконструировать 2-октавное хроматическое кантеле с сильным звучанием. И, как предполагает финский исследователь Кари Дальблом, именно тогда у него родилась мысль о создании оркестра кантеле. Идеей Виктора Пантелеймоновича было не только тиражирование инструмента кантеле, а создание семейства хроматических кантеле: пикколо, прима, альт, бас и контрабас.